Моя ЖИЗНЬ - сплошная ЛОЖЬ

Всем привет. Сегодня Рина хочет исповедоваться перед вами. Дело в том, что она – жуткая врушка, которая сама разрушает свою жизнь.
"Когда я была совсем маленькой, мы с родителями жили очень плохо. Дома или квартиры у нас не было, так что мы все ютились в маленьком трейлере у папы на работе – он был лесником, и ему выдали такой мини-домик на колесах, чтобы он мог постоянно жить на работе. Мама на двух работах прыгала – уборщицей и дворником, и, сами понимаете, зарплаты у них были копеечными.
И я стала придумывать, что на самом деле наш трейлер просто забит всякими дорогими вещами, но мне нельзя их никому показывать.
Детям много не надо: главное говорить поубедительнее и покрасивее, и все, тебе безоговорочно верят даже без доказательств. Меня стали считать очень крутой, и многие захотели со мной дружить, а раньше только носы морщили. Я запомнила и сделала свои выводы. Мои истории становились все неправдоподобнее и интереснее, например, я могла в деталях описать, как мы с родителями на выходные ездили в Париж или отмечали мой день рождения в Диснейленде. Но все продолжали верить, а некоторые даже завидовали.
Потом я пошла в школу. Что удивительно, дети опять верили. А я продолжала плести сказки, благо, телевизор у нас был и смотреть его мне не запрещали, так что основные гениальные идеи о богатстве я черпала прямо оттуда.
Сериалы, кстати, хорошо заходили. Сейчас это называется рерайтинг, а тогда – просто художественная адаптация. Вот я и адаптировала путешествия, истории о красивой жизни. Описывала увиденные в магазине игрушки как свои собственные, даже придумала папе дорогую машину, на которой мы якобы и катаемся в отпуск. Главное было не засыпаться на мелочах, так что память у меня была максимально прокачанная для 7милетнего ребенка.
Но уже в старших классах стало сложнее. Одноклассники стали спрашивать, где же подтверждение моих историй, хотя бы минимальное. Допустим, мы продолжаем скрываться непонятно от кого и носить бренды мне нельзя, но есть же такие мелочи… Например, сотовый телефон, или гаджеты, или мелкая канцелярия вроде пенала или ручки. У меня даже уши проколоты не были, чтобы золотые сережки показать. Но я уже сама настолько вжилась в роль, что выходить из образа было поздно.
Через несколько месяцев я купила себе телефон, не особенно модный и не последней модели, но довольно дорогой. А потом поняла, что флаерами многого не заработаю, и связалась с плохой компанией. Ничего особенно криминального, обычным курьером из серии подай-принеси-отвали, но денег стало в разы больше.
Родители стали что-то подозревать и пытались меня отговорить. Говорили, что нужно работать честно, что всех денег не заработаешь, и лучше сейчас отложить копейку, чтобы потом получить с нее немного больше. Еще было что-то про то, что деньги – не главное, и охотиться за брендами в нашей ситуации просто глупо, но мне было все равно на их слова. Я тогда искренне считала, что это они виноваты – зачем было рожать, если не можешь обеспечить. Я, кстати, и сейчас так считаю, если что.
После 11 класса я поступила в институт. На занятиях особенно не появлялась – было некогда – и, наконец, вздохнула с облегчением. Я сама не подозревала, насколько сильно погрязла во лжи, пока не прекратила врать всем вокруг.
Я начала откладывать заработанное. А чтобы получить парочку бонусов вроде стипендии и бесплатного проживания, я вернулась на уже порядком заброшенную учебу. И стала вливаться в коллектив, да. Вот честно не знаю, кто меня за язык тянул, но я, потусив с одногруппниками, снова начала всем врать о своем благополучии. И история вернулась на привычные рельсы – я работала как не в себя ради покупки дорогих шмоток и походов в рестораны. А дома, за закрытыми дверями общежития обнималась с тараканами и ругалась с соседками за занятую кастрюлю, и мечтала, чтобы все прекратилось".